Алексеев Владимир В.
Богданов и Удмуртия
(страница 3)
5. Иллюзия третья – махизм.
5.1. Концепция Э.В.Ильенкова [13] – Ф. Пукрокова [14].
Еще в 1980 г. в работе «Ленинская диалектика и метафизика позитивизма» [15] Э.В.Ильенков высказал принципиальную мысль: в строительстве социализма И.В.Сталин использовал идеи эмпириокритицизма (махизма) в конкретизированной форме эмпириомонизма А.А.Богданова [16], заменив ими ленинские подходы к строительству социализма. Не конкретизируя, не называя имен (sapienti sat) – да и кто бы ему такое позволил в годы ползучей реставрации сталинизма – Э.В.Ильенков подводит к мысли о том, что революционер, принявший богдановскую логику мышления, превращается в капризное существо, игнорирующее реальные противоречия жизни и стремящееся навязать ей свой произвол [15, с. 55].
Блистательный интеллектуальный прорыв Э.В.Ильенкова так бы и остался никем не замеченным и не оцененным, но в своих духовных поисках на его книгу натолкнулся Федор Пукроков [1, с.69]. Но если Э.В.Ильенков был чистым философом, то Ф. Пукроков — человек от земли, максимально предметный, да еще с некоторыми специфическими особенностями удмуртского мышления. И он блистательно опустил идею на землю, на конкретных примерах и фактах доказывая, что «…махизм… глубоко и широко проник во все ткани общественной жизни [1, с.203]». Так называемые ученые говорят, что примеры ничего не доказывают. В данном случае доказывают, уважаемые, поскольку это не примеры, а элементы тотальности.
«…Сталинизм… не имел никакого отношения к марксизму,- пишет Ф. Пукроков — это был чистейшей воды махизм, но на него повесили ярлык марксизма, и многие поверили в это [1, с.151]». «Читаешь утопические романы Богданова, и даже оторопь берет: понимаешь, с какой скрупулезностью претворял Сталин идеи «марсианского» (т.е. махистского) социализма Богданова! [1, с.159]». «…Все те отклонения от марксизма-ленинизма, которые мы наблюдали при сталинщине, да и сегодня продолжаем наблюдать, я назвал одним словом – махизм [1, с.91]». «На свет родилось не одно поколение людей, никогда не имевших доступа к истинному марксизму, людей, приученных без всякого сомнения принимать догмы махизма за откровения марксизма, но считать себя сторонниками и борцами истинного марксизма [17], в то время как людей, понимающих истинный марксизм, при Сталине считали врагами народа, при Брежневе — диссидентами (вкупе с истинными диссидентами) [1, с.91]».
5. 2. Классический махизм или эмпириокритицизм.
Философское учение, разработанное в конце 19-го – начале 20-го вв. немецким физиком и философом Э.Махом [18] и швейцарским психологом и философом Р. Авенариусом [19]. В классическом варианте это учение соединяет в себе следующие основные принципы:
субъективный идеализм;
релятивизм и агностицизм;
закон равновесия;
закон экономии мышления;
метод подстановки;
индивидуализм.
Тут надо сказать нижеследующее: Ф. Пукроков постарался максимально просто и понятно изложить основы махизма [1. с. 133-163. «Теория познания махизма и марксизма»], но у него это получилось все равно слишком академически, с умными словами и цитатами и т.д. Попробую изложить суть махизма максимально просто и примитивно.
Субъективный идеализм. Начну с базовой сакральной формулы, выданной основателем классического субъективного идеализма Джорджем Беркли (1685-1753) [20]. «Существовать, значит быть воспринимаемым». Для Д.Беркли природа и человек существовали одновременно, если бы не было человека, не было бы и природы. Тогда в одновременном существовании человека и природы мало кто сомневался. Но время шло, и наука твердо установила, что природа существовала задолго-задолго до человека и, соответственно, прекрасно существовала, без чьего бы то ни было восприятия. А махисты, как наследники и продолжатели берклианства, обнаружили в его формуле второй смысл. Да, природа существует реально, существовала до человека, и будет существовать, если человек исчезнет (в финале богдановского фантастическо-утопического романа «Инженер Мэнни» марсианская цивилизация гибнет, а природа остается). Но поскольку природа не осознает, что она существует, она и не существует. Она начинает существовать только тогда, когда кем-то – в нашем случае человеком – воспринимается = осознается. «Существовать, значит быть воспринимаемым».
Соответственно, природа представляет собой Великий Хаос, в котором нет никаких законов. Законы и закономерности человек обнаруживает сначала в своем общежитии, в своем мышлении и деятельности, а потом уже вносит их в природу. Это и есть метод подстановки – «психическое подставляется под физическое». Но поскольку природа преподносит все новые и новые сюрпризы (см. выше цитату из К.Леви-Стросса), то и законы не остаются неизменными, заменяются новыми законами и закономерностями. Как указывал А.А.Богданов:
«То, что было научно для одного времени на каждом шагу становится ненаучным для другого… Каждая эпоха имеет свою «научность» и в этом иногда очень резко отличается от других эпох [21, с. 7]».
Релятивизм и агностицизм. Коль скоро наши представления о мире постоянно изменяются, в них нет ничего устойчиво-прочного, постоянного, то отсюда следует релятивизм (утверждение об относительности, условности и субъективности человеческого познания) с неизбежным выводом об агностицизме (невозможности, в принципе, объективного познания и объективной истины).
Для данного конкретного времени, для данного конкретного состояния науки махисты сформулировали два универсальных закона: закон равновесия и закон экономии мышления.
Закон равновесия. По махизму, мир – и физический и социальный – стремиться к ничем и никем ненарушаемому спокойствию = равновесию. И если таковое время от времени нарушается, то лишь потому, что в мире нет сознания. Первоначальное накопление капитала («Кровавое законодательство» в Англии), римейк в России (приватизация и дефолт) и др. А вносимое в мир сознание именно такое равновесие == спокойствие и обеспечивает (упорядочивание природных стихий и социальных – революций).
Закон экономии мышления. По махизму, смысл этого закона сводится к вытеснению из мышления материализма или представления о том, что мир существует независимо от человека и функционирует по своим объективным, независящим от человека законам, которые требуется познавать. Ибо махизм стоит на позиции навязывания миру в качестве законов человеческих измышлений.
Подстановка. Навязывание миру человеческих представлений в качестве законов осуществляется методом подстановки или «основной метафоры» (А.А.Богданов).
«Начало подстановки сливается с началом речи и мышления; исходный пункт ее – связь между «высказыванием» и его «содержанием», т.е. прежде всего между словом и тем действием, которое им обозначалось. Под «символы» подставляется нечто с ними обыкновенно весьма несходное, но им «соответствующее», т.е. связанное с ним строго определенным и постоянным образом. Это соотношение становится схемою для организации фактов: под одни явления подставляются другие, так что первые превращаются как бы в символы вторых, — и затем, вместо первых исследуются, группируются, вообще, организуются, вторые… На подстановке основаны все житейские, научные и философские объяснения [21, с. 229, 230]».
Индивидуализм. В результате, махисты и получают то, что хотели. Индивидуальное сознание, обструганное от всех проблем, кроме своих собственных и сдобренное Богом и мифологическим (нерасчлененным) мышлением.
Если же перевести махизм из философской (гносеологической) и природной (физической) областей в область социальную получается вот что.
5.2.1. Субъективный идеализм. Наука бессильна сказать что-то объективно-существенное об устройстве этого мира, если даже в нем и есть какой-то универсальный смысл, мы его все равно никогда не поймем. Поэтому каждый человек выстраивает представление о мире сообразно со своими ощущениями, представлениями и желаниями. Это базовая установка, а все остальные махистские «законы» не больше чем римейки, обращенные к различным сторонам действительности. Такой подход прекрасно прослеживается, скажем, в книгах Дейла Карнеги на тему жизненного успеха [22]. «В конце концов, я понимаю мудрость слов Сантаяны: «Человек создан не для того, чтобы понимать жизнь, а для того, чтобы ее прожить [22, с. 572]». Карнеги не произносит умной тарабарщины: закон равновесия, экономия мышления, подстановка, но все его тексты ими пронизаны.
Все, что сделал И.В.Сталин с подачи А.А,Богданова – превратил строительство социализма в коллективное представление, в коллективное желание [27, c. 125-126].
5.2.2. Релятивизм и агностицизм. В.И.Ленин, себе в удовольствие, процитировал стриптизное утверждение Э.Маха: «Познание – есть биологически полезное психическое переживание [8, с. 142]». Писатель, по каким-то своим соображениям, тему «махизм = познание (наука)» полностью проигнорировал. Не хочется думать, что он предполагал реакцию ученых – все равно российских или удмуртских – а приходится, куда ж денешься. Ибо термин «биологически полезное» предполагает далеко не только эстетическое удовольствие от познания; он предполагает и материальные блага и физические удовольствия, если познавать мир в соответствии с указаниями руководства. Иными словами, он возводит в ранг высшей научной истины – конъюнктуру или изменения научной истины в соответствии с духом (смрадом) времени (это и есть подлинное смысловое содержание релятивизма и агностицизма). И единственной непререкаемой научной истиной остается: pecunia non olet.
Агностицизм, бывший до сих пор абстрактным философским понятием, в перестроечно-постсоветские времена воплощается в материальную реальность, предметность, его можно увидеть и потрогать. Заклинания Горбачева, Ельцина и их холуев, прежде всего историков,- мы не знали, от нас скрывали! — служат выражением того факта, что советская историческая наука ничего не знала о советской истории. Её знание было отрицанием знания – агностицизмом.
Перестроечно-постсоветская историческая наука, получившая карт-бланш на полноценное изучение советской истории, точно также ничего о ней не узнала. О чем доказательно свидетельствует путинский неосталинизм. А поскольку все перестроечно-постсоветское осмысление советской истории базировалось на западных моделях, постольку российские историки благополучно затянули и эти модели в болото агностицизма. В.И.Ленин подчеркивал, что махизм как теория неизбежно ведет к агностицизму. Применение махизма как теории естественно приводит к агностицизму и на практике.
5.2.3.Закон равновесия. Развитие общества или переход на новую стадию равновесия происходит исключительно через реформы, постепенным, сравнительно безболезненным путем, а никак не через радикальные формы и способы борьбы (революцию). Собственно, в 20-м веке цивилизованный Запад так и развивается. Но и в Советском Союзе, начиная с реализованного И.В.Сталиным «великого перелома» благополучно функционирует та же самая теория равновесия. Поскольку вся партийно-государственно-хозяйственная иерархия (бюрократия) стремиться сохранить установленный тогда принцип равновесия. И это так и для всего послесталинского развития страны и для перестроечно-постсоветской России. Косметические попытки нарушить равновесие типа разоблачения «культа личности», перестройки, августа 1991 г., октября 1993 г. не стоит принимать всерьез. Тем более, что режим В.В.Путина вернулся к классическому сталинскому равновесию совершенно откровенно.
Пример Ф. Пукрокова.
«Когда в процессе подготовки дипломной работы я пришел к выводу, что существовавшая тогда теория подчинения личных интересов общим является скрытой формой махистской «теории равновесия», испытал состояние шока. Напиши я прямо – меня обвинили бы в «опровержении марксизма». Тем более мы, студенты, знали тайну преподавателя, который был моим оппонентом: в университет он пришел из.органов, вызывавших у всех людей страх и ужас. Он жирно подчеркнул в моей работе все места, где говорилось о гармонии личных, коллективных и общих интересов.
– Ну ладно,- сказал он, возвращая мою рукопись, – твое личное дело, что писать в исследовательской части, но в выводах у тебя должно быть «подчинение». Тогда пятерка будет обеспечена, а иначе…
Он так, на «ты», и говорил. Долго я размышлял, как быть. Я не знал, что может означать «а иначе…». Одного нашего студента пытались исключить из университета за то, что он осмелился сам составить проект новой Конституции. Мы его отстояли, но, правда, пришлось ему дать выговор по профсоюзной линии (он оказался беспартийным и не комсомольцем).
Чтобы не «дразнить гуся», я не стал повторять слово «гармония» в выводах. Но от слова «подчинение» отказался, а написал «совпадение», как у Маркса и Энгельса в «Святом семействе…»: «Если правильно понятый интерес составляет принцип всей морали, то надо, стало быть, стремиться к тому, чтобы частный интерес отдельного человека совпадал с общечеловеческими интересами».
Из-за отсутствия «подчинения» старик поворчал и поставил «хорошо» [1, с. 127]».
5.2.4. Сталинский «великий перелом» просто эталон экономии мышления. Как же неэкономно и мыслил и предлагал действовать по отношению к крестьянству марксист-материалист-диалектик В.И.Ленин. Длительность процесса, добровольность, постепенность втягивания крестьянства в кооперацию. А у И.В.Сталина все просто: плеть и винтовка и никакой бессмысленной растраты нервной энергии и нервных клеток мозга. Отсюда и начинаются так удивляющие мыслящих людей принципы отбора руководящих кадров в СССР, и принципы деятельности этих самых кадров.
5.2.4.1.Экономия мышления или социальное олицетворение махизма – советская бюрократия.
Ф. Пукроков пишет:
«Человек, приученный экономить на мышлении, попав в руководители, превращается в верхогляда, в прямолинейного, туполобого, чванливого, амбициозного чинушу. Общество втройне страдает от этого: и экономика не может на ноги встать, и само руководители окончательно портятся, и хороших людей портят, разрушая их нормальное мышление или ломая их. Даже те, кто не сломался, устав от постоянного сопротивления нажиму верхоглядов, незаметно утрачивают революционный дух, постепенно мельчают, ибо не проходит бесследно это однообразное изнурительное сопротивление… Порой от отчаяния руки опускаются, когда узнаешь, как гонители прогрессивного умудряются десятилетиями глумиться над новым, издеваться над автором, вообще над здравым смыслом, нанося большой экономический, социальный, нравственный урон стране… Во всем любимом Отечестве столько лет не находится человека, способного разобраться, повлиять, заступиться за общественные интересы [1, с. 130, 131]».
Более чем справедливо. Именно сталинская политика пестования бюрократии привела к такому положению. Вспоминается трагическая судьба рабочего самородка: гравера охотничьих ружей Леонарда Васева, описанная в великолепной посмертно изданной книге Б.М.Изметинского (бывшего главного конструктора механического завода – еврея, увы) [12]. Вот уж где бездарные начальнички отвели душу, мордуя невероятно талантливого человека.
А вот, скажем, простенький пример экономии мышления из практики Научной библиотеки УдГУ. Чтобы заказать книгу нужно выписать требование в каталоге. На обороте каталожной карточки обязательно указывается, где книга находится: в книгохранении или в каком-либо кабинете (искусства, Института социальных коммуникаций, иностранных языков и т.д.). Но студенты об этом не догадываются, а в комнате каталогов нет объявления (большими буквами, на самом видном месте), что если книга находится в кабинете Института социальных коммуникаций бесполезно оформлять на нее требование в книгохранение. И таких требований, бессмысленно растрачивающих время и читателей и библиотекарей, за день набирается примерно треть от всех остальных. И это происходит годами. И никто «не додумывается» до простейшей операции. Но ведь тогда сократится количество требований, сократится объем «работы» библиотекарей и т.д. Поискать – так по подобным мелочам можно половину библиотеки сократить как балласт.
И дело совсем не в библиотеке УдГУ. Дело в принципиальном механизме работы в современной России, особенно в работе бюрократии, вплоть до работы «гаранта». Только по таким «мелочам» можно три четверти бюрократов выгнать и никто этого не заметит, поскольку все они – балласт.
«Мы еще не представляем себе,- пишет Пукроков – насколько широко охватил махизм нашу жизнь, как глубоко проник во все поры социального организма, как исказил ткани общественной жизни [1, с. 128]».
Родоночальницей махизма и, одновременно, его эталоном в советском (российском) обществе является бюрократия. Писатель тут не просто прав безоговорочно, он прав несравнимо больше, чем сам полагает.
А.А.Богданов использовал в концепции СОО технократические идеи (организатору помогают талантливые помощники). По замыслу А.А.Богданова, такими помощниками должны были стать инженеры, ученые, прочие квалифицированные специалисты. Но И.В.Сталин, как человек, куда более приземленный, чем А.А.Богданов, предпочел в качестве талантливых помощников бюрократию, особенно ее репрессивный элемент – чекистов. Помимо формирования, собственно, бюрократии, как главного подразделения административно-командной системы, набирает темпы сращивание бюрократии (чекистов) со специалистами, с, так сказать, советской технократией.
О взаимоотношениях чекистов и РПЦ речь уже шла.
Начальный этап сращивания чекистов с инженерами хорошо прослеживается на примере строительства Беломорско-Балтийского канала [23; 24, с. 83-84].
Беломорканал оказался ещё и средством социальной организации советских писателей. Коллективу писателей установку давали чекисты: необходимость раскрыть тему исправительно-трудового строительства во имя Великой цели. И они же контролировали содержание (С.Г. Фирин, начальникБеломорско-Балтийского исправ.-труд. лагеря, наряду с М. Горьким и Л. Авербахом был одним из редакторов) [23; 24, с. 84].
Пример с учеными приводит сам Пукроков.
Рабочих и крестьян сращивали с бюрократией через «управление страной» (Советы).
Стукачи. И т.д.
То есть, реально, бюрократия сращивается со всем советским народом, формируя у него «новой мышление», но отнюдь не высокий уровень жизни, как на Западе. Это момент, мимо которого писатель прошел.
Но, писатель абсолютно точно описывает механизмы мышления бюрократа, сравнительно с элементарно-нормальным мышлением. Тут необходима длинная цитата.
«Леность души убивает в человеке его любознательность. Ленивый человек не способен добывать знания собственным умом, он использует чужие готовые выводы, зачастую не поняв их сущности. Такому человеку кажется, что плодами чужого ума, можно пользоваться столь же успешно, что и плодами собственного ума. Коварство подобного рода соблазна заключается в том, что человек с годами начисто теряет способность самостоятельно мыслить. У него гипертрофированно развивается механическая память, то есть память на простое запоминание, ему кажется, что знать – это иметь в памяти. А хитрость, точнее, мудрость знания заключается в умении каждый раз воспроизвести умозаключение из наличных оснований, фактов, в умении внести хотя бы элементарные корректировки в ход мышления с учетом изменившихся условий. То есть знание – это не просто готовый вывод, а весь процесс умозаключения, ведущий к этим выводам. И проверка правильности знания сводится к тому, чтобы критически пересмотреть все: правильные ли предпосылки взяты, правильно ли учтены условия, правильно ли выбраны правила и правильно ли они применены. Видите, какую сложную умственную работу приходится преодолевать человеку для того, чтобы пополнить свое знание. Легче руками ворочать тяжести, проще работать ногами, чем научиться шевелить мозгами[1, с. 129]».
Ср. у А.А.Богданова в «Философии живого опыта» описание мыслительного процесса дикаря:
«Цивилизованным людям нелегко себе представить, насколько мучительно труден для неразвитого сознания процесс «думанья», т.е. мысленного анализа и комбинирования разных условий. Наблюдатели жизни диких племен единогласно утверждают, что дикарь почти всегда охотнее сделает большую, но привычную для него физическую работу, чтобы только избегнуть необходимости размышлять о более легком способе достигнуть желательных результатов при не вполне обычных для него обстоятельствах [21, с. 27]».
Вспоминается и Илья Эренбург – философская поэзия, казалось бы, а все о том же.
Ты помнишь – жаловался Тютчев:
«Мысль изреченная есть ложь».
Ты не пытался думать – лучше
Чужая мысль, чужая ложь.
Да и к чему осьмушки мысли?
От соски ты отвык едва,
Как сразу над тобой нависли
Семипудовые слова.
И было в жизни много шума,
Пальбы, проклятий, фарсов, фраз.
Ты так и не успел подумать,
Что набежит короткий час,
Когда не закричишь дискантом,
Не убежишь, не проведешь,
Когда нельзя играть в молчанку,
А мысли нет, есть только ложь. (1957)