Алексеев Владимир В.

Богданов и Удмуртия
(страница 5)

6. Богдановские дополнения и суть сталинизма.

6.1. Коллективизм и религия. Благодаря использованию богдановской концепции СОО сталинизм превратился в религию, только в религию несколько иного плана, чем та, которую себе представляет Ф. Пукроков. Хотя сути дела это не меняет. Одним из неизбежных последствий концепции СОО является превращение социализма (коммунизма) в особую форму религии – коллективизированную светскую религию, доводящую до конца веру в человека, мессианизм. Богдановская религия обожествляет пролетариат; рабочий класс оказывается классом – мессией, призванным к миростроительству [9, с. 48]. Сам А.А.Богданов религиозные выводы из своей концепции категорически отрицал [9, с. 48], что нисколько не мешало «лучшим богдановцам» М. Горькому и А.В. Луначарскому выводить из его идей богостроительство [9, с. 107-114, 127-130]. Следует особо отметить: А.А.Богданов считал религию мощной организационной формой, и поэтому сотни тысяч ее жертв явлением вполне неизбежным, объяснимым и прощаемым [9, с. 155, 62-63].

В сталинском социализме существовал внятный, отчетливый, существенный религиозный элемент – утверждение само по себе верное, хотя в определениях, что это была за религия, исследователи расходятся. Распространенным вариантом является отождествление сталинской религии с богостроительством, коллективистской светской религией. См., например, монографию «Марксизм Иосифа Сталина» А.В.Гайды, К.Н.Любутина, С.В.Мошкина [31, с. 33]. А богостроительство как раз и относится к тем логическим выводам, которые неизбежно следовали из богдановскимх воззрений, но которые сам А.А.Богданов стеснялся делать. За него это сделали А.В.Луначарский и М.Горький.

Получается, что Ф. Пукроков говорит не совсем о той религии, которая на самом деле, была плотью и кровью советского государства. И от которой избавляться нужно обязательно.

6.2. Коллективизм и организация.

Ф. Пукроков ведь стоит на позиции, что организация в советском обществе это навязывание бюрократией народу сверху различных указаний и прочего и отслеживание точного выполнения этих указаний. Но это верно только для послесталинской советской и российской истории.

И.В.Сталин же, руководствуясь богдановской концепцией СОО, прежде чем заниматься организацией, выдвинул идею, обобщающую коллективный опыт советского народа,- идею построения социализма в одной стране. И стал Лидером, Вождем, Организатором, потому что доказал народу, что именно он единственный продолжатель дела В.И.Ленина, что именно он обладает наибольшим опытом, чем вся остальная большевистская верхушка, что именно он сумел точно сформулировать суть народных чаяний. И только поэтому он сумел организовать всю страну, только поэтому вся страна побежала в этой организации на полусогнутых. То есть, советский народ оказался в ситуации, когда, следуя логике, необходимо-неизбежно подчинение идее, раз, фактически, сам народ ее и выдвинул.

То есть, этот самый богдановский коллективный опыт оказался изначально насквозь махистским, раз он не сумел разобраться, в чем разница, между ленинским подходом к строительству социализма и тем, что И.В.Сталин назвал ленинским подходом к строительству социализма. Но этого, кстати, не смогли сделать и достаточно подкованные оппоненты И.В.Сталина, не смогли внятно, четко осмыслить, по какой линии проходит водораздел. Впервые мысль о том, что И.В.Сталин использовал в строительстве социализма махизм, возникла во время разоблачения «культа личности» [32].

Отсюда я вынужден сделать, казалось бы, парадоксальное утверждение. Да, Ф. Пукроков очень серьезно и глубоко вник в источник всех бед и несуразностей советского социализма. Предметно показал, что нужно преодолевать, чтобы социализм стал настоящим. Но, при этом, в своем мышлении он остался типичным махистом (точно так же как и Э.В.Ильенков, между прочим). Ведь оба наших мыслителя – без иронии – продемонстрировали весь набор махистских откровений, откровений, которые сами же и обличали. И причина тому – недооценка вклада А.А.Богданова в советский махизм.

6.3. Субъективный идеализм и подстановка. Писатель ведь делает то же самое, что разоблачал во всей книге: вместо того, чтобы объективно осмыслить своим немифологическим, расчлененным мышлением, что такое перестройка в действительности, подставляет под нее свои субъективные ощущения.

6.4. Закон равновесия. Ведь именно так Ф. Пукроков воспринял перестройку. Стимулированный сверху, здоровыми силами КПСС, бесконфликтный – другими словами, осознанный,- переход на новый уровень равновесия. А свою задачу, как мыслителя и писателя, он увидел в том, чтобы придать этой осознанности конкретность, предметность, раз уж он понял суть сталинизма. То, что он по поводу перестройки пишет – особенно теперь – смешно и страшно читать.

«Вот почему как высочайшую поэму я читал материалы апрельского Пленума и XXVII съезда партии, особенно те места, в которых говорится о долгожданной социальной справедливости [1, с.59]». «Радостно то, что мы уже начали понимать диалектику единичного, особенного и общего. Для нас стало аксиомой представление, что сильный Союз – это сильные республики и, одновременно, сильные республики – это сильный Союз. Мы стали понимать, что множество богатых личностей – это богатство народа, а множество богатых народов в братском единстве – это богатая страна… Нам оставалось наполнить конкретным содержанием многие его (В.И.Ленина – В.А.) теоретические положения [1, с. 126]». «Народу помогут те коммунисты, которые не потеряли связь с народом, а боролись вместе с ним… Теперь наша задача – поднять стихийных материалистов-диалектиков до уровня научного материализма и научной диалектики, то есть поднять на тот уровень марксизма, который должен соответствовать сегодняшним требованиям жизни [1, с. 134]». «…Начинается эра серьезного, углубленного осмысления идей социализма и коммунизма [1, с. 156]». «Надо ли сегодня критиковать задним число то, от чего мы уже отказались? [1, с. 163]».

6.5.Экономия мышления.

Во 1-х. Пукроков пишет: «Может быть, Сталин вообще не знал о трудах Богданова, хотя «Инженер Мэнни» был опубликован в «Правде» [1, с. 161]». «Инженера Мэнни» «Правда» действительно печатала в 1913г., но И.В.Сталин в это время был в Туруханской ссылке и доходила ли туда газета; так что вопрос открытый. Но «Материализм и эмпириокритицизм» И.В.Сталин не просто читал, а штудировал, а там В.И.Ленин философию богдановскую изложил намного лучше самого А.А.Богданова. Но есть бесспорные свидетельства и того, что И.В.Сталин читал и конкретные богдановские работы [33]. Захотел бы Ф. Пукроков эти свидетельства найти – нашел бы. Так что, теоретический богдановский запас у И.В.Сталина был и он его использовал на всю катушку.

Но ведь дело обстоит куда хуже. Допустим, И.В.Сталин ничего не слышал о А.А.Богданове вообще. Но сформулированные А.А.Богдановым механизмы (или технологии) мышления до ужаса адекватно совпали с механизмами мышления И.В.Сталина [27, с. 53-57] и сталинистов. О таком совпадении говорит и писатель, не додумывая, однако, что из этого следует [1, с. 162].

Во 2-х. Ф. Пукроков пишет о советских временах: «Чтобы попытаться оценить вождей, у народа просто не было достаточной информации[1, с. 45]». И чего же там «не знал» народ про Б.Н.Ельцина в 1996г. Что он запойный алкоголик, что он отнял у этого самого народа сбережения, что в результате его политики народу по шесть месяцев не платят нищенские зарплаты и пенсии, не дают бесплатных лекарств, что, по его милости, идет война в Чечне и там гибнут десятки и сотни тысяч людей, что вся избирательная кампания полностью фальсифицирована… Не имеет же никакого значения, ни в советском, ни в российском, ни в западном обществе владеет человек информацией или нет. (Гарри Трумэна американцы избрали президентом в 1948г., прекрасно зная, что он приказал сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки).

Во 3-х. И Э.В.Ильенков и, вслед за ним, Ф. Пукроков, прошли мимо главной идеи А.А.Богданова, идеи, которой он дополнил махизм. Это идея коллективного опыта. Ибо классический махизм понимает под опытом только индивидуальный опыт, опыт каждого отдельного человека. При таком условии это и для Богданова – субъективный идеализм. Он пишет: «Если считать субъектом познания отдельное «я», то нет никаких принципиальных препятствий к тому, чтобы признать весь мир сложной и развитой всесторонне-систематизированной галлюцинацией… [21, с. 220]». Но, по А.А.Богданову, субъективный идеализм преодолевается, когда индивидуальные опыты людей согласуются в коллективно-трудовом процессе. Вполне очевидно, что субъективный идеализм при этом не преодолевается. Индивидуальные опыты, уже признанные самим же Богдановым иллюзиями (галлюцинациями), можно согласовывать сколько угодно – общезначимое просто превращается в согласованную общечеловеческую иллюзию (галлюцинацию). «Думать, что философский идеализм исчезает от замены сознания индивида сознанием человечества, или опыта одного лица опытом социально-организованным, это все равно, что думать, будто исчезает капитализм от замены одного капиталиста акционерной компанией [8, с. 242]»- констатировал В.И.Ленин. То есть, А.А.Богданов, фактически, ввел новый термин: социо-субъективный идеализм или со (цио) липсизм, высказал, не понимая этого сам, мысль о безысходно-тотальной иллюзорности человеческого сознания.

И когда Ф. Пукроков пытается противопоставить, индивидуализму махизма (и богдановщины, в его Пукрокова, понимании) коллективизм марксизма [1, с. 118-128 «Застой вместо развития»], народное мироощущение, народную педагогику [1, с. 208-259 «Ода народной мудрости, народной педагогике»], как панацею от всех бед, он попадает впросак так, что дальше некуда. Поскольку вся народная педагогика представляет собой тот самый, страстно обличаемый писателем, махизм.

6.5.1. Коллективный махизм: удмуртская народная педагогика.

Все как обычно: удмуртская народная педагогика самая народная и самая педагогическая педагогика в мире.

Сколько народов, столько и народных педагогик и каждая научает своим общечеловеческим ценностям и истинам, своим добродетелям и т.д. А у иных народов такие общечеловеческие ценности и добродетели, что у окружающих народов волосы дыбом встают. Кстати, этот аргумент, вслед за древнегреческим скептиком Секстом Эмпириком (между прочим, прямым предшественником Д.Беркли и субъективного идеализма) [34, с.236-239] использовали практически все любители релятивизма и агностицизма.

Или, скажем, кладезь народной мудрости – фольклор (сказки, легенды, предания, пословицы и т.д.) – для воспитания детей не годится совершенно: он проповедует жестокость, обман, безделье, аморализм, разнузданный секс и, между прочим, безобразное отношение к религии. Но здесь я обозначу это утверждение как тезис и тему другой статьи, типа «Чему учат детей народные сказки».

А та же самая пукроковская Авдотья? Обделила ее в детстве вниманием народная педагогика? И ведь была она не пришлая, а своя, деревенская.

«Авдотья оправдала доверие высокого начальства, стала работать с «творческим» рвением.

В страду каждый вечер мы, мальчишки, собирались к концу деревни, чтобы глядеть, как целая комиссия встречает женщин, возвращавшихся с поля. Их заставляли выворачивать карманы, снимать лапти, ворошили охапки сена, подобранные ими по пути. Если найдут больше пяти колосьев или горсточку зерен свыше пятидесяти, тут же оформляют протокол и женщину отправляют в тюрьму. Мы с замиранием сердца следили каждый за своей матерью и за всеми матерями вместе.

Поскольку совершенно голодными жить и работать невозможно, женщины все равно пользовались различными ухищрениями, чтобы хоть какую-нибудь пищу для детей и для себя добыть. Они, например, смекнули, что поскольку обыскивающая комиссия состоит из одних мужчин, то можно сшить потайные карманы на своих штанах…

Пуристы («чистоплюи») могут сказать: «Зачем писать о таких вещах?» И они будут правы. Да, неприятно об этом писать и читать. Но в то же время без этого невозможно показать, как низко пало наше общество в нравственном отношении, из какой бездны аморализма приходится ему выкарабкиваться (по сравнению с перестроечно-постсоветским аморализмом, советское общество это не бездна, а пригорочек — В.А.).

Потайные карманы имела и Авдотья, пока ходила в рядовых. Став хоть маленьким, но начальником, обеспеченным прожиточным минимумом, она выдала секрет односельчанок и, выслуживаясь перед высоким начальством, сама стала обшаривать женщин. Это привело всю деревню в шоковое состояние. Когда поймали несколько человек, женщины нам кивком указали, чтобы мы побежали навстречу другим женщинам, которые были еще на поле или на подходе к деревне.

Когда мы побежали гурьбой, сыщики об этом догадались, пытались нас поймать, но мы разбежались врассыпную, попался только менее поворотливый сын самой Авдотьи (ведь районному начальству невдомек, кто тут есть кто…).

Началась длительная, почти незаметная, изнуряющая, опасная борьба против Авдотьи и местного начальства. Вначале народ боролся присущими ему нравственными методами. Наступление шло по нескольким фронтам. Пытались усовестить мать Авдотьи, взывали и совести и ее брата Сабира, который действительно. занял сторону деревни, и я уже описывал, как он страдал от этого. Мальчишки в играх бойкотировали сына Авдотьи, тайком давали ему пинка в школе или из-за угла бросали в него камнем. Так же бойкотировали детей и других начальников, в том числе и внука председателя.

Использовали и такие народные традиции, как ошорок (карнавал), проводимый на следующее воскресенье после будзыннунал (великий день, пасха). В этот день женщины наряжались в мужскую одежду, брали с собой скрипача и ходили со двора во двор, распевая шутливые песни под пляску. В песнях допускались и фривольности, а в куплетах содержались недвусмысленные намеки на те или иные черты характера хозяев дома, на их тщательно охраняемые от людей тайны. Чтобы не дать обнародовать свои тайны, хозяева вынуждены были скорее «откупиться» от настойчивых весельчаков первачком и вкусной закуской.

Дорогой ценой приходилось откупаться начальству. Больше всех доставалось даже не председателю, а Авдотье. женщины пели, как она с начальством шастала по чужим баням, якобы делая обыски, но нашла там не хлеб, а в подоле принесла живой комок, кричащий «уа-уа!»

Чем же кончилась тихая борьба наших сельчан с бригадиром? Она бросила свое бригадирство, вышла замуж, сделалась щедрой, хлебосольной хозяйкой. Вся остальная ее жизнь была направлена на то, чтобы замолить свои грехи перед деревней. Люди ее поняли, простили, я тоже зла на нее не держу, поэтому изменил ее имя, а события, каковы они были и какова была реакция людей, стремился описать близко к действительности: как говорится, слова из песни не выкинешь. А песня нашей деревни в то время была грустна… [1, с. 43-44]».

Воспитать из Авдотьи правильного человека народная педагогика удмуртов не смогла, а вот перевоспитать сумела. Чего не бывает в художественных текстах, даже исповедных. Только я боюсь, что горбачевых, гайдаров, чубайсов и прочих ходорковских никакая народная педагогика не перевоспитает. Тут другие средства нужны – непедагогические.

Или вот еще. Задолго до панегирика народной педагогике Ф. Пукроков написал о менекеях.

«По рассказам стариков, почти в каждой деревне встречались семьи со странным мышлением. Это были безжалостные люди, у которых людские страдания вызывали не сочувствие, а радость. Они нарочно пренебрегали сложившимися в обществе нравственными нормами. Они занимались растлением детей, и не только своих, это были еще и отпетые лентяи. Но, как ни странно, после революции их назвали бедняками, хотя это были деклассированные элементы [1, с.128]».

Упустила их еще в детстве народная педагогика. Или они не поддались ее воздействиям – тогда ей вообще грош цена. И потом, при чем здесь «по рассказам стариков»? В нынешних деревнях по другому, что ли? А Горбачев, Ельцин, Путин и прочие дерьмократы – не безжалостные люди, у которых людские страдания вызывают не сочувствие, а радость?

Я вот к чему веду. Народная педагогика удмуртов худо-бедно работала в закрытой повторяющейся системе, системе, закрытой от тех же самых пришлых или странных людей (менекеев), от русификации и христианизации, от советских бюрократов с портфелями, от соблазнов внешнего мира и т.д.

Жила в Пудеме
И шила гладью.
В Ижевск попала
И стала… студенткой УдГУ.

Повальное пьянство заложено в менталитете удмуртов и ни русификация, ни христианизация здесь ни при чем. У удмуртов праздников было больше, чем в Советском Союзе, да они еще использовали любой повод, вплоть до похорон для коллективных попоек.

«Не отставая от русских в пирах и попойках по случаю христианских праздников, вотяки отдельно от русских справляют и свои языческие праздники в честь своих богов [35-1, с. 51]». «3,2,1 …На моленьях выпивки было много… Вотяки привязаны к старине крепко, особенно к обычаям, сопряженным с выпивкой. Пирушки их продолжаются с неделю, и в это время в каждой семье выпивается у состоятельных 5-10 ведер кумышки… Поголовное пьянство во время своих праздников – явление обычное. Пьют кумышку не только мужчины и женщины, но и дети (народная педагогика в действии! — В.А.). Кумышка прежде варилась слабая, а ныне у некоторых местами не уступит и кабацкой водке. В гостях вотяк у своей родни пьет хмельного сколько хочет; а родни у него много, все угощают охотно, зная, что и их взаимно угостят так же. Поводов к выпивке у него всегда много. Родился ребенок – выпивка, родился жеребенок – тоже, родился теленок – опять выпивка… [35-3,2,1, с. 195; 205; 206]». Рецепты изготовления кумышки см. [35-1, с. 30-32]. И подобные сентенции рассыпаны, практически, по всем этнографическим сочинениям Г.Е.Верещагина.

Пресловутая проблема происхождения алкоголизма удмуртов, если ее рассматривать с точки зрения народной педагогики, просто не существует. Хоть сову об пенек, хоть пеньком сову… Народная ли педагогика сызмальства приучает детей к пьянству, неспособна ли народная педагогика воспитывать детей так, чтобы они, повзрослев, не поддавались пьянству [Г.Е.Верещагин описывает случаи, когда за дармовую водку русские чиновники добивались от удмуртов всего, чего хотели – 35-2, с.38-39] — восхищения такая педагогика не вызывает.

Выносите, выносите вина,
Бочонки с сорока обручами,
Прыгнем мы вверх, подымем потолок,
Прыгнем вниз, переломим ваш пол.

Кузебай Герд

Как пьют удмурты я и сам видел неоднократно, так же я видел как они в деревнях работают (как пьяный тракторист в Казмаске вез нас купаться через стадо с коровами – это опупея), как они работают на механическом заводе и т.д.

Еще несколько примеров народной педагогики из Г.Е.Верещагина.

«На кого питает неудовольствие, не прочь и оскорбить, и мстить, но мстить так, чтобы за это обиженный не мог жаловаться на него, словом, чтобы поступок не был доказан и по суду он не мог получить возмездие [35-2, с. 39-40]». «Отличительная черта его – скрытность и двоедушие… Я, по крайней мере, ни одного не знаю, чтобы сдержал данное слово… В замужестве не гуляет она, особенно если есть у ней ребятишки, хотя на воспитание их она и не обращает внимания [35-3,2,1, с. 207]». «С наступлением совершеннолетия они посещают ночные игры, пирушки… и посиделки в банях…, где молодежь предается разврату [35-2, с. 47]».

Ф. Пукроков мог петь дифирамбы народной педагогике удмуртов, поскольку в 1990г. тексты Г.Е.Верещагина обычным людям были недоступны: плохая советская власть, как и с Мултанским делом, скрывала от народа правду. Но сочинения Г.Е.Верещагина сейчас вышли и каждый желающий может более объективно представить себе, что такое удмуртский народ.

Советскую педагогику сам же Ф. Пукроков справедливо оценил как насквозь махистскую. А ведь ее создавали действительно выдающиеся педагоги, начиная с Блонского, братьев Щацких, Макаренко и, заканчивая, так сказать, Сухомлинским, Лысенковой, Ильиным, Амонашвили, Шаталовым и др. А ведь давление этой педагогики на советских детей со всех сторон, прежде всего с идеологической, было просто невероятно сильным. Но под давлением разложившейся компартии СССР, перестройки, Запада, демократов она развалилась практически мгновенно.

То же и с собственно народной педагогикой. Одно дело, что взрослые говорят детям, какие качества в них воспитывают, чему обучают. Совсем другое дело, что получается на практике.

Безусловно, народная педагогика как средство борьбы с махизмом – полная чушь. Но и на Западе, умнейшие люди, как только речь заходит о поисках выхода, городят чушь ничуть не меньшую. Скажем, Ги Дебор, предлагает заговор посвященных, поддержанный рабочим движением. Где он нашел в современном мире рабочих – загадка [29, с. 22, 114, 174]. Суть в том, что в современном мире реального выхода – из махизма ли, из «общества спектакля» – никто не видит, никто ничего предметного не может предложить. И, как это для всех не прискорбно, такой выход пока что предложил только марксизм в его подлинном, марксистско-ленинском варианте, в варианте, не изуродованном богдановскими и прочими «развитиями», «исходя из его же основ». Это второй вывод, который следует сделать.