Роднов Лев

«Тексты»

00380.

Бога нет. Он растворился в голодной толпе. Чье-то хищное самолюбие разбило Любовь на куски и осколки. Каждый теперь – сам себе «храм»… Это значит – гаснет невидимый свет человеческих душ, а дальнейший спектакль наших жизней, как всегда, рискует прерваться.

00404.

Здесь не живут – забываются. В труде, в пьянстве, в любовных похождениях, в службе, в поклонении, в бою… Все – одно! Странное место на земле, забудет тут человек самого себя или нет? Каждый сам себе горюн-камень. «Забыться» – значит, зачастую, куда больше, чем просто «жить». Культура ищет высоту через печаль и жертвенность.

…Юра много и усердно работал От работы забывался в охоте. От охоты, друзей и книг – в семье и детях. От всего этого – снова в работе. Себя не помнить – это ведь и есть любить! Кто знает?.. А людская жизнь увеличивает «дозу» – напоминает о себе. И человек – в ответ – добавляет: новые забвения выдумывает. То ли природа с судьбой играет, то ли Бог с дьяволом в самой судьбе ворочаются. Погиб у Юры взрослый сын. Вместе мечтали построить крепкое подсобное хозяйство, ферму развернуть. Теперь Юра один «разворачивается», в долгах весь, родню делами измытарил – корячится. Как стрела пущенная живет, как камикадзе какой; цель россиянин наметит – к остальному слеп делается.

На Новый год выпил. А сердце-то уж не то. Жена ругается:

– Ты что делаешь?! Чуть ведь не кончился!

А он посреди реанимационной палаты лежит, отдыхает, на губах улыбка. Самого себя свободного рассматривает:

– Хорошо ведь!

00541.

Города рождаются на месте погибшей Природы. Каменный лес поднимается там, где шумела листва. Гулкое молчание его дворов, асфальтовый панцирь дорог и площадей, дым промышленных труб и опасный спор ненасытных человеческих желаний – вот его суть. Несокрушимая мощь искусственной силы заставляла гордиться собой. Все рождались патриоты цивилизации, и воспитывали детей – будущих патриотов. Внутренний мир человека не берется ведь из ниоткуда; внешнее всегда становится внутренним. Чтобы вновь превратиться в дома и машины, в споры и отчаянье, в любовь или ненависть. Жизнь – круг. Он может быть огромным, как мир, может сжаться до убогой самовлюбленности. Быть может все. Это – закон Бога. Город – общий дом сотен тысяч людей – замкнутый круг пространства и времени, здесь рождаются и умирают, его превозносят и ненавидят, от него бегут и к нему же возвращаются. Город – живое существо. Он – порождение истории и искусного разума. Искусственность – его идол, комфорт и его «Ахиллесова пята». Только горожанин решает проблему «наоборот»: быть естественным стало – искусством… Каждая живая клеточка этого живого существа – Города – словно таит в себе неосознанное чувство вины. Перед Природой.

00542.

Психология горожанина – хищник. «Достать», «добиться», «достичь», «получить», «взять», «освоить», «приобрести», «сделать», «рассчитать», «получить выгоду», «наглядно показать» и т.д. – вот к чему привык язык. Образ мысли неизбежно становится образом бытия. Редкий горожанин на вопрос: «Зачем живешь?» – способен ответить поднятым взглядом и… молчанием.

00543.

Меняются времена года, меняются поколения, власть приходит на смену власти, спорят моды и веяния; все бесшабашнее и сильнее раскачивается, как на качелях, время: то смута, то забытье; и лишь сам Город – бессменный диктатор: он требует внимания к себе, он награждает, наказывает, милует и шутит – асфальтовая клякса на теле планеты. Его кумиры и его враги равны перед законом городского бытия; словно неутомимый исследователь, Город погружается в разнообразие дел и метафизику планов. Город – место, где теряют покой. Чтобы искать его потом всю жизнь.

00544.

Город часто бывает пьян: то грустью, то славой, а то и просто праздным вином. Он, как человек, любит забыться, покуражиться в забытьи или наоборот – себя пожалеть. Никто ему не судья. Город – сам себе Бог. То на российскую столицу оглянется, то на себя в зеркало поглядит: хорош ли? Вроде бы да, а вроде и нет… Человек Городу лишнего слова не скажет и Город к человеку – спиной, бывает, поворачивается. Обида здесь копится, как радиация: сверх меры соберется – конец. То ли прощать разучились, то ли сердечный «завод» на любовь израсходовался. Зябко бывает душе от вранья и драк, от грязи, злобы. Многое пошатнулось. Будто бы Город нынче в деревню побежал – жизнь искать, будто бы деревня до Города подалась – власти искать. Все в Городе по отдельности хранится: вера – у одних, ум – у других, деньги – у третьих, память – у четвертых… Ударит Божий гнев во что-то одно – остальное уцелевает. А выпьет божий человек – чувствует: нераздельное что-то в груди колотится. Сказать бы – да слова позабылись…

00545.

Город – вечный ребенок. Растущий, играющий в свои «игрушки», постигающий образование, питающийся свежими впечатлениями, пробующий новое и безжалостно охладевающий к старому, если его не окружает невидимая аура культуры, если традиции так коротки, что мало чем отличаются от сиюминутных насущных желаний. У детей ведь нет прошлого. И если они не способны принять, вместить невидимое наследие своих предков, то больше некому его нести. Так заканчивается настоящая история, остается лишь ее поверхность – лицемерная имитация реальной памяти: юбилеи, празднования, почести. Время мельчает не снаружи – оно всегда мельчает в нас самих.

00547.

Вы когда-нибудь задумывались о том, какого ваш Город… пола? Кто он: мужчина, женщина? Склонен ли он к холодному расчету, к сухому анализу и безошибочным действиям, или ему больше свойственны материнская мягкость, неопределенность мнений, расплывчатость планов? Как реагирует он на испытания судьбы: глуп или мудр, растерян или собран, беззащитен или активно бодр? К чему он обращается чаще – к эмоциям или уму? Что называет он «здравым смыслом»: чувствительность? обиду? правила? добрые намерения? пример лидеров? Мы все в этой жизни напоминаем знак вопроса: сутулимся, гнемся под грузом безответной жизни… Что же так давит нас? Неужто небо?! Не оттого ли растекается вширь камень наших душ? Душу мужчины ведет уверенность, душу женщины – покой.

00548.

Одиночество высшей пробы – городская толпа. Быть услышанным здесь нельзя, быть увиденным – невозможно. Почему так много людей и так мало места? Сжавшееся пространство порождает отчуждение. Здесь любят с оглядкой. Здесь плачут напоказ. Здесь веселятся без меры. Испытание толпой уничтожает личность. Скептицизм и неверие, опыт и твердые знания, быстрота и реакция – оружие одиночек. Город – колоссальная арена, – где сотни тысяч гладиаторствующих человеческих существ действуют одновременно. По-сути, каждый за себя. Признание одиночества – великая победа живой Личности. Безликое «МЫ» слишком легко подменяет в Городе беззащитное «Я». Поединок с толпой выигрывают единицы.

00549.

Город наводнен «невидимками». Они всюду: сыщики и преступники, искушенные политики и доверчивые простаки, артистическая богема и ханжествующие домохозяйки – все играют на нескольких досках сразу. Все равны в этом тяжком искусстве – преступном полете сквозь правила, либо правильном – сквозь преступность… Невидимость – защита от собственной слабости и бессилия. Быть на виду и свободно дышать могут лишь двое: отъявленный лжец да святой. Цельный человек – редкость. Полностью видимым он становится, увы, лишь после смерти: «Смотрите, кто ушел!» Главное свое богатство – человечность – люди обнаруживают, как правило, с огромным опозданием, в прошлом.

00550.

Жизнь питается от источников. Много ли их и какие они? Люди неисправимы – они веруют в сказку, что есть еще где-то источники счастья: пей – не нарадуешься! Много горя принесла эта чудесная вера. Пили речи крикунов на городской площади, пили сладкие слова о светлом будущем, как молились – терпели войну и обманы. Но иссякают источники, берущие свое начало от микрофона, теорий и лозунгов. Что остается? Небывалое равенство: надежда и ложь – не родные ли сестры?!

00551.

Что-то очень вокзальное есть в каждом городском движении: ничего постоянного, ничего повторяющегося. Разлука витает над троллейбусными остановками и крышами домов, над зданием мэрии и школой, над суетой магазинов и плавностью набережной. Много людей – много прощания. Можно заслушаться печальной мелодией и стать пессимистом. Чтобы этого не произошло – гремят парадные марши, устраиваются соревнования, раздаются награды и обещания, нагнетаются страсти и опровергаются сплетни. Вокзал есть в каждом из нас: что ожидаем? куда спешим? откуда явились? Нет ответа. Город – транзитная станция между небом и землей – прощается чаще, чем прощает.

00552.

А есть ли он, Бог, на земле-то? Что-то не видно его в переполненной чаше митингов, не слышно в базарном гуле, в шуме заводов, кующих оружие, в криках ненасытных женщин и спорах всезнающих мужчин. Где Он? Почему неузнаваем? Не слишком ли много вещей и сутей назвались Его именем? Люди усердно молятся разным «богам». Разность растет, как стихия. Зато все ближе сходятся смерть и рождение. Суицид. Наркомания. Тщеславие. Самолюбие. Алкоголизм. Жадность. Жестокость. Испытывается сила существа, оторванного от земли, – горожанина: не чужой ли он стал Природе? Все очень просто: инопланетянин – тот, кто не любит свою планету. Ту ее часть, что каждый день можно видеть воочию, мерить шагами улицы, встречать друзей и понимать жизнь сердцем. Это – родина по имени Город. Родину творит не Бог, Родину творим мы сами.

00553.

…Какое странное слово – «завод». Любой ребенок знает: завод кончается – игрушка остановится. И он заводит вновь и вновь пружинный механизм, – чтоб тарахтело, и вертелось дальше колесо Фортуны. Так и кажется: не заведешь – остановится все.

00556.

У всякого места на земле есть кроме внешних примет и черт совершенно особенное «лицо» – метафизика места. Невидимая его сверхпсихология. Сверхпортрет.

Вот – Город. Здесь все подчиняется гласным и негласным правилам большого вокзала. Те, кто прибыл сюда задолго до отправления своего поезда – ждут, пережидают время жизни, коротают, как умеют, дни, годы. Те, кто уже опоздал, тоже как будто ждут: бродят по вокзалу, слоняются, смущают тех, у кого есть билет. Атмосфера вечно-временной жизни всюду: в гостинице, в милицейском взгляде, в хрипоте станционного громкоговорителя, в унылом дерганьи минутной стрелки на круглых часах, в тошнотворных голубях, в скверике напротив парадного подъезда, в разговорах, встречах и знакомствах, в преступлениях, в объяснениях любовников – в каждом кубическом мгновении этой кишащей суетой жизни. Кишащей, но никогда и никуда не едущей. Потому что вокзал есть – да движения в этих краях нет… Здесь рождаются и умирают «кореннные» пассажиры, здесь надолго, навсегда могут застрять транзитники; кто-то к проклятиям предков добавляет свои, кто-то гаснет, как брошенный окурок. Молодежь вспыхивает оптимистичными костерками и тогда ненадолго кажется, что будет наконец-то тепло, что придет солнечное утро и всех-всех пригласят в самый мягкий вагон, отъезжающий немедленно… Куда? Да какая вам разница! Все лучше, чем умереть на вокзале в роли станционного смотрителя, богатого семьянина или обыкновенного бродяжки. Настоящего патриотизма здесь не бывало. Скажет иной человек сыну своему: «Родина!» – Потом оглянется ненароком, поведет взглядом вокруг, да сам же и застесняется отчего-то: будто фальшивую ноту дал. Одни карманники да их хозяева, что покрупнее, чувствуют себя, как дома.

Вокзал – родина скуки. Не дай бог, часы быстрее пойдут. Передавят тогда люди друг друга. Всяких «чужих» на восклицательные знаки, как на осиновый кол опять сажать начнут. А те, кто поумнее, на сутулых вопросах сами повесятся.

Вот – Ижевск. Город, в котором я сижу на пустых чемоданах и прячу опущенное в пол лицо. Чтобы никто не мог обвинить счастливого дурачка в неприличной улыбке.

00616.

Не могу не поделиться впечатлениями по поводу данного редакцией задания. Требовалось спросить у различных категорий населения: «Что, по-вашему, является чудом XX века?» В режиме мимоходного «блица» я опросил друзей, коллег и случайных встречных. Всего – около 20 человек. Пятнадцать из них вполне уверенно ответили: «Не знаю».

Делаю предположение, что это самое «НЕ ЗНАЮ» и является главным «чудом» нынешнего столетия. А именно: не знаем, что ценить, а оттого – не знаем чему удивляться… «Не знаю» – форма глухой психологической защиты современного человека, и в тот же час – боевой флаг агрессии.

Можно, конечно, мягче: у каждого – своя область деятельности, в каждой своей области – свое «узкое» чудо… Возможно, чудо на земле давно перестало быть единым.

00637.

Ответь, кто правит куклой тела?
Чужие правила иль собственное кредо?
Кому прислуживают органы и чувства?
Чья нынче в храме человечьем власть?
Не знают устали искусства и ремесла…

И разум ненасытен, как стихия…
Почти одно: вожди и вожделенье…
Все куколку двуногую торопят
и лишь душа ей шепчет: «Не спеши».

00638.

Голос подражает другому голосу до тех пор, пока не услышит свое собственное звучание. Крик растущей силы живого существа или шепот мудрости, торжественная мелодия восхода и колыбельная заката – все, все звучит, переплетается в звуках, трепещет невидимой плотью и становится частью того, что зовется Гармонией. Чужого, постороннего звука в мире нет. Все звуки – родственники. Ближние и дальние, богатые и бедные, живые и мертвые… Слышите?

00708.

– Система – это всегда функция, система не любит живых: они, видите ли, склонны к нестандартным решениям. Системе нужны абсолютно послушные. То есть, «мертвые» в смысле новизны и инициативы. Извини, друг, за банальный вопрос, но как в тебе одном уживаются двое: большой и маленький?

– Чего это двое-то только?! Нас во мне гораздо больше!

– И вы сможете очеловечить, одушевить Систему?

– Да

– Этого еще никто не смог сделать.

– Я знаю.

00709.

Мне кажется, что Ижевск – место, где действительно выживает лишь сильнейший. Город творческих и энергетических контрастов. Я даже придумал по этому поводу специальную пословицу: «Чем толще асфальт, тем крепче шампиньон».

Минувшие лета опали, как накатившая волна; время – цунами уже почти отхлынуло… И что, всем полегчало? Нет, «асфальт» бытия ничуть не стал более тонок, но зато, хлебнув испытаний и сил стихии, пробились на свет Божий великолепные «шампиньоны».

01332.

Железный цех, война иль скука
под сенью кашляющих труб,
ремесел блеск, пивная будка,
надежда, мрак закона, шутка
смешались тут.

Конец времен, окон прохлада,
сует искусственная высь…
На твердь невидимого града
во глубине земного ада
ты обопрись.

Источник: Роднов Л.И. Тексты: Эссе, рассказы, летописи, стихи, афоризмы, притчи.- Ижевск: Ижевский полиграфический комбинат, 2000.- с.91, 97, 136-139, 156, 161, 176, 316.