Название

Слово в деятельности, слово в методологии деятельности играет ключевое значение. Верно выбранное слово – это уже половина успеха. Но это не то же самое, как когда вам говорят специалисты по маркетингу или имиджмейкингу, слово-ключ. Это немножко другое. Слово, организующее не восприятие отдельного человека, так, как им воспринимается реклама, не ориентированное к каждому по отдельности, а слово, ориентированное на создание структуры, которой еще нет.

Постулат – результат мыслительного установления или полагания, в дальнейшем определяющий способ мыслительного действия и рассмотрения предмета.

Вот поэтому я перебрал и взвесил десятки имен, прежде чем остановил свой выбор на том, которое должна была носить моя красавица яхта. Я назвал яхту «Победа».

Слово – одежда всех фактов, всех мыслей

Чтобы довершить характеристику той жизни, какая шла в домике Заплатиных, нужно сказать, что французский язык был его душой, альфой и омегой. Французские фразы постоянно висели в воздухе, ими встречали и провожали гостей, ими высказывали то, что было совестно выговорить по-русски, ими пускали пыль в глаза людям непосвященным, ими щеголяли и задавали тон. В жизни Хионии Алексеевны французский язык был неисчерпаемым источником всевозможных комбинаций, а главное – благодаря ему Хиония Алексеевна пользовалась громкой репутацией очень серьезной, очень образованной и вообще передовой женщины.

Основной смысл теперешних коловращений вокруг стратегирования – отделить овец от козлищ. Тех, кто прорвется и будет допущен к ней (в условиях передела рынка стратегических услуг), и тех, кто туда не попадает. Тех, кто входит туда, и тех, кто не входит. Это особое сито, оно диверсифицирует, выделяет. И сейчас оно обладает этой функцией – присваивание себе права называть вещи теми или иными именами. Фундаментальное право культуры называть вещи именами, которые почему-то называются «своими» именами. Не их, вещей, именами, а нашими с вами именами. Называть и тем самым полагать.

Нестерпимое уныние (зычным голосом): Ну, хватит! Равнение на меня! Я и есть самая что ни есть поэтическая грусть!!!

Дом Ашеров: Давно бы так. Теперь мы будем называть вещи своими именами.

Конь: Осторожно, мистер Поэ. Сейчас они будут называть вещи.

Правило номер один в методологически окрашенном проектном сознании – взвесьте, оцените на зуб ключевое слово. Усомните ключевое слово. За этим усомневанием может последовать иная операция. Операция замещения другим ключевым словом, вашим ключевым словом, которое входит в тело вашего будущего проекта. (…) Правило номер два. Замещающее понятие должно по возможности браться из обыденно-культурного языка, а не из сленга профессионалов или из ученого жаргона.

И в самом деле, лучше называться страной зеленых огурцов, чем страной (вечно-) зеленых помидоров. Хотя, разумеется, в Кукумберленде есть и то, и другое.

Новояз должен был не только обеспечить знаковыми средствами мировоззрение и мыслительную деятельность приверженцев ангсоца, но и сделать невозможными любые иные течения мысли. Предполагалось, что когда новояз утвердится навеки, а старояз будет забыт, неортодоксальная, то есть чуждая ангсоцу, мысль, постольку поскольку она выражается в словах, станет буквально немыслимой.

Лексика была сконструирована так, чтобы точно, а зачастую и весьма тонко выразить любое дозволенное значение, нужное члену партии, а кроме того, отсечь все остальные значения, равно как и возможности прийти к ним окольными путями. Это достигалось изобретением новых слов, но в основном исключением слов нежелательных и очищением оставшихся от неортодоксальных значений – по возможности от всех побочных значений. Приведем только один пример. Слово «свободный» в новоязе осталось, но его можно было использовать лишь в таких высказываниях, как «свободные сапоги», «туалет свободен». Оно не употреблялось в старом значении «политически свободный», «интеллектуально свободный», поскольку свобода мысли и политическая свобода не существовали даже как понятия, а следовательно, не требовали обозначений. Помимо отмены неортодоксальных смыслов, сокращение словаря рассматривалось как самоцель, и все слова, без которых можно обойтись, подлежали изъятию. Новояз был призван не расширить, а сузить горизонты мысли, и косвенно этой цели служило то, что выбор слов сводили к минимуму…