Эпизод 2. Подэпизоды 2.1 — 2.4.
2.1. Гондыр. 2045 г.
В фонде Национальной библиотеки Удмуртии. Девственный томик некоего Капитона Лебядкина. Своеобразные ассоциации.
Странный это был опус. Странное название: «Сталинский социализм как «феномен иллюзорного сознания» и «общество спектакля» по Ги Дебору». Странный, по сравнению с устоявшимися оценками, взгляд на Ленина, странный взгляд на Сталина, странный взгляд на идеи неизвестного Гондыру Богданова; но идеи Ги Дебора об «обществе спектакля», которые увлечённо пересказал автор, просто ошеломили Гондыра и он решил встретиться с ним.
Бывший библиотекарь жил на нищенскую пенсию в коммуналке.
Национальная идея, — сказал ему старый, больной, одинокий Лебядкин, — такое же дерьмо как классовая борьба, или идея бога, как мораль, общечеловеческие ценности и вечные истины и так далее.
Суть в том, что никакой чётко очерченной социальной силы способной к действительному преобразованию нынешнего общества, давно уже нет. Зато есть другая сила и существует она во всех без исключения национальностях и социальных слоях. Это, если можно так сказать, культурные хозяева – люди, у которых получается совмещать качественную работу на общество с честным заработком и умением культурно и комфортно жить. В тотальном социальном дурдоме они ходят в маргиналах, потому что не осознают свою реальную силу как преобразователей общества. И вы, Гондыр, сейчас – ярчайший представитель этой силы.
Гондыр уходил от Лебядкина окрылённый, а тот, на прощанье, не мог не съехидничать:
– Всё равно вы никуда не денетесь. Кончите какой-нибудь Великой Финно-Угрией. Не вы, так потомки ваши.
2.2. Атлантический океан, 1767-1773 гг.
На побережье они попадают в плен к работорговцам. Восстание негров на шхуне. Команда и работорговцы перебиты. Шторм. Шхуну уносит далеко на юг. Она терпит крушение. Друзья спасаются на необитаемом острове, где проводят несколько лет.
2.3. Нестор Рваньев. 2017-2027 гг.
Москва – Санкт-Петербург-Эстония-Финляндия-Сибирь…
Тщетные десять лет. Где только не побывал Рваньев, с кем только не встречался. Крупнейшие специалисты по истории России XVIII века. Архивы. Народные сказители. Фольклор, легенды, предания о Павле, Екатерине, Елисавете и самозванцах. Всего не перечислить.
Снова и снова подступал к Прокопьичу, но тот всё отнекивался и отнекивался. Однажды, правда, захолонуло рваньевское сердце… Полез Прокопьич за божницу и бережливо извлёк ветхие пожелтевшие листочки.
Ах! Пропавшие страницы из мемуара томского купца Семёна Феофантьевича Хромова! Пребывание старца Феодора Кузьмича в Ежовске! Ещё молодой аспирант-историк предполагал недостачу в мемуаре Хромова. Вот оно! Вот сейчас!
Говёнка
…Апреля десятого дня 18** года достопочтенный старец Феодор Кузьмич поддал особенно крепко. И язык его, доселе закрытый на замок, развязался. И пил он ядрёный чалдонский первач, понося его речью поганой, а превознося выше Михайловского собора вотяцкую кумышку (бесово питие между нами говоря) кою отведал, пребывая в Ежовске в таинственные времена.
(А Ёжовск был тогда не Ёжовск, а место гиблое, где смачно жилось одним тараканам, что и видно на ежовских картинах Егора Абозова; а ныне и кумышки нет: одна дистиллированная водичка глазовского и сарапульского заводов, а ещё «культурная столица Поволжья»! Тьфу!).
И всё бормотал, мешая пьяные слёзы с рвотой, тёмное языческое заклинание:
Пыдын потид ке Ежовске,
Улытозяд уд ву, дыр лыктыса.
Запомнился, видно, старцу Ежовск.
Баял Феодор Кузьмич как вошёл он в Ежовск со стороны речки, именуемой в народе, как он позже узнал, Говёнкой…
Текст продолжался, но Рваньев уже всё понял. Кто-то жестоко и талантливо подшутил над древним маразматиком, наивно верующим в легенду…
2.4. Наши дни. Какой-то российский город.
Центр. Сильномогутный омоновец в полной амуниции топчет одутловатую бомжиху в каких-то драных платках. Она жалко причитает:
– Не бейте меня, у меня слабое сердце… Не бейте меня, у меня слабое сердце…
Реклама на F — TV (заставка).
Бескрайнее голубое поле. Ровненькие ряды «зелёных» в банковской упаковке. Какая-то стопочка побольше, какая-то поменьше. На каждой упаковке имя. В первом ряду среди банкнот роденовский «Мыслитель». Второй список имён.
Эпизод 3. Подэпизоды 3.1 — 3.5.
3.1. Наши дни. Какой-то российский город.
Открытие памятника А.С.Пушкину в университетском студгородке. Диалог:
– Если помнить известный анекдот об Андропове и Пушкине, то ничего удивительного нет, что университет решил поставить памятник именно Пушкину. С трибуны можно говорить любые высокие слова, но подсознание – оно всегда рулит в правильном направлении.
– Вообще-то, я не слышал этого анекдота.
— Когда Андропов стал председателем КГБ у него в кабинете первое время висел портрет Пушкина. Подчинённым было любопытно, но спросить боялись. Наконец, один из самых доверенных сотрудников насмелился:
— Юрий Владимирович, а почему всё-таки Пушкин? Не Дзержинский, не Менжинский, не Артузов… Да мало-ли славных чекистов…
— А как же иначе? – ответил Андропов. – Ведь это Пушкин первый сказал: Души… прекрасные порывы!
3.2. Гондыр. 2039 г.
Свадьба Гондыра и Люби Конновой. Размах. Медовый месяц – круиз по Средиземному морю.
3.3. Центральная Африка. 1766-1767 гг.
Экспедиция к Алмазному озеру (по дневнику Верещагина).
Группа авантюристов нападает на след легенды. Племя, хранящее тайну. Пытка вождя.
— Терпение моё лопнуло – пишет Верещагин. — Я запихнул черномазому в зад ветку баобаба и тот сразу уступил. Проводники, носильщики, провиант – всё необходимое было тут же нам предоставлено.
Описание приключений.
Прибытие к озеру.
— Джунгли кончились внезапно – пишет Верещагин. – Легенда – вот она, перед нами! Идеально-круглое, ярко-голубое Алмазное озеро. Вокруг него со всех сторон расстилается песчаный пляж. А на песке – всюду! – алмазы, алмазы, алмазы!
Эмоции.
— Мы трое и проводник вышли из джунглей поодаль от основной группы и чуть-чуть позже. Только это нас и спасло. Проводник заметил пробежавшую по спокойной поверхности озера лёгкую рябь. Взгляд его метнулся по сторонам.
— Сюда, сюда – дико закричал он, показывая на какую-то яму, прикрытую сверху брёвнами. Подгоняемые его ужасом мы поспешили за ним.
Остальные так увлеклись сбором алмазов, что ничего не слышали. Один Гаэтано кинулся было к нам, но его ноги увязали в песке.
Между тем, из озера бесшумно-быстро поднималась перевёрнутая пирамида сверкающих плоских дисков. С невероятной скоростью диски, друг за другом, начали расширяться, рассекая всё на своём пути. Спустя мгновение иссечённые люди, лошади, джунгли обрушились. Гаэтано, застигнутый в беге, лежал как аккуратно нарезанная колбаска. Вокруг, примерно на версту, громоздился бурелом.
За дисками из центра озера поднялась нестерпимо блистающая колонна. Внезапно она разделилась на множество гибких плетей. Плети упали на пляж во все стороны. Теперь мы увидели – это шеи с безобразно расплющенными мордами. Шеи, объятые алмазами. Шеи поползли вперёд, морды мощно всасывали в себя воздух и вместе с воздухом покошенное месиво. Словно взамен, шеи, как кожу, сбрасывали алмазы. Насытившись, чудовище исчезло под водой.
Эмоции.
х х х
С огромным трудом оставшиеся в живых добираются до побережья Атлантического океана. Где их берут в плен работорговцы. Вместе с алмазами.