Книга III
* * *
Спиридон Васильевич Богатырев давно собирался пойти в отпуск, но задерживали неотложные дела: проверка готовности школ к новому учебному году, совещание сельских пропагандистов, финансовые вопросы, размещение театров и разные другие дела.
Удмуртский театр уже не мог работать в старом здании. Очередь до строительства специального театрального здания еще не дошла, поэтому с трудом удалось разместить театр – опять же временно – в клубе НКВД.
Только что Богатыреву сообщили, что он может получить ордер на трехкомнатную квартиру во вновь выстроенном жилом доме. Захотелось поскорее побежать домой и сообщить об этом Нюре, которая давно мечтает расстаться со старой квартирой в ветхом и неудобном деревянном доме. Но необходимо сегодня же разобраться и принять решение по жалобам трех редакторов районных газет.
Раздался стук в дверь кабинета.
— Войдите,- ответил Богатырев, не отрываясь от бумаг.
В кабинет вошел пожилой человек. Белую, словно парик, шевелюру и чистое, без единой морщинки, лицо Богатырев сразу узнал и поднялся навстречу высокому и прямому человеку в модном коверкотовом костюме и в пенсне на горбатом носу. Это был недавно приехавший из Москвы известный профессор медицины. В Ижевске открылся медицинский институт, и Богатырев сам занимался подбором преподавательских кадров для него. Этого профессора он пригласил в Ижевск, сомневаясь в успехе задуманного, но тот неожиданно согласился помочь молодой автономной республике в важном государственном деле.
Поздоровавшись, профессор уселся в предложенное кресло и сразу же заговорил густым и сочным баритоном:
— Я к вам, Спиридон Васильевич, с большой просьбой. Вы мой, если можно так определить,- шеф, поэтому пришел прямо к вам.
— Я слушаю вас, Николай Львович. Но прежде разрешите спросить: как устроились? Нравится ли вам наш город?
— Ваш город растет – будет хорошим. Работать в нем интересно. Я не сожалею, что приехал. Но… дело не в этом. Я пришел за помощью не для себя. У меня работает ассистентом молодой врач-удмурт Семен Андреевич Воронцов. Вы, наверно, его знаете? Очень талантливый, многообещающий специалист, это костяк ваших будущих национальных медицинских кадров. Настоящий хирург, работу свою любит.
— Да, я знаю Воронцова. Он подает большие надежды.
— Но его у вас… унижают.
— Как?!
— Ну, не то, быть может, слово. Но суть дела такова: вот уже четвертый год он работает в больнице. Оперирует и днем и ночью. А условий для нормальной жизни у него нет. С женой, тремя детьми, старой матерью он живет в крохотной комнатушке без всяких удобств. Фактически это не жилой дом, а бывший склад, приспособленный под барак.
— Знаю, сочувствую,- вздохнул Богатырев.- Он стоит на очереди. Но в этом году едва ли получит квартиру. Что поделаешь, не успеваем строить жилые дома. Столько нуждающихся!.. У Восточного поселка растет целый городок. И в центре строится много жилых домов. А квартир не хватает – растут заводы, население города прибывает не по дням, а по часам.
— В таком случае я отдам ему свою квартиру, а сам перееду в комнатушку. Для меня одного будет достаточно. Семью же свою повременю вызывать из Москвы – пусть живут пока там.
— Вот как?..- Богатырев задумался.- Семья в Москве, а вы здесь… Тоже не очень подходящие условия для нормальной работы. Нет, мы на это не пойдем. Что-нибудь придумаем… придумаем, придумаем…
Богатырев колебался недолго, решительно снял трубку телефона, назвал номер. Пока ждал ответа, сказал профессору весело: «Председателю горсовета звоню, сейчас утрясем вопрос с квартирой…»
— Петр Михайлович? Здравствуйте. Богатырев. Да, я насчет квартиры. Эту самую квартиру номер семь прошу отдать остро нуждающемуся в жилье хирургу Воронцову Семену Андреевичу. Он живет в ужасных условиях. Так дальше нельзя. Ничего, ничего, я подожду. Не на улице живем. Пока можно терпеть. А вот Воронцову надо немедленно улучшить условия жизни. Он сотни больных на ноги поставил, а сам, того гляди, скоро в этих условиях сдаст, выйдет из строя. Мы не можем этого допустить. Так, значит, решено? Выписывайте ордер Воронцову. И завтра же помогите переселиться в новую квартиру. Спасибо большое. До свиданья, Петр Михайлович.
Богатырев положил трубку. Профессор уже стоял на ногах, ему ничего не надо было разъяснять, он все понял.
— Благодарю вас, Спиридон Васильевич. Видимо, квартира эта предназначалась кому-то другому, но вы переадресовали ее. Хорошо ли это? Удобно ли будет?
— Хорошо. Удобно,- заверил Богатырев.- Этот товарищ подождет. У него есть сносная квартира. Потом что-нибудь опять придумаем.
— Конечно, вы придумаете.- с большим уважением сказал профессор, еще раз поклонился.- Не буду отрывать вас от дел. До свиданья, Спиридон Васильевич.
— До свиданья, Николай Львович. Прошу вас, если не трудно, передать Воронцову, чтобы завтра получил в горсовете ордер на квартиру.
После работы Богатырев нехотя поплелся домой. Нюра наверняка расстроится, когда узнает, что в этом году им так и не удастся переехать в новую квартиру. Как же ей объяснить все это? Может быть, не стоит говорить, что свою квартиру он сам передал Воронцову. Нет, Нюра должна понять ситуацию, должна одобрить его поступок…
В квартире Богатыревых до сих пор живет Катя. Правда, ее сейчас нет, на гастролях, но скоро должна вернуться. Давно бы можно подыскать Кате комнатушку, но сама Анна Алексеевна не хочет расставаться с милой и сердечной Катюшей.
Медленно брел Спиридон Васильевич по пыльной и жаркой улице. В город возвращались, закрывая небо черной тучей, стаи улетавших на поля галок. Они с шумом и гамом угнездились в саду у больницы и на ивах у заводского пруда.
На улице около дома шумит, подобно галкам, ватага ребятишек. Среди них и трехлетняя дочка Спиридона Васильевича – Наташа. Увидела отца, побежала навстречу, разметав по сторонам косички с голубыми бантиками
Спиридон Васильевич поднял дочь над головой, сразу забыв о всех заботах и сомнениях.
В воротах он увидел жену. Она, конечно, наблюдала за Наташей, хотя и отпустила поиграть с детьми.
Богатырев прижал к себе девочку и пошел к жене. Он очень любил свою дочь и не представлял себе жизни без этого маленького беспомощного существа. Мечта о ребенке давно окрыляла, а с годами мучала Богатырева. И вот теперь, уже в годах, он обрел отцовство. Ему так хотелось, чтобы дочь жила, росла в хороших условиях. Как же рассказать Нюре о квартире?..
Богатырев подошел к жене, заглянул ей в глаза, усадил на скамейку у ворот. Наташа устроилась на коленях отца.
Они привыкли после работы сидеть на этой скамейке рядом. А сегодня и погода располагала к отдыху. Тишина. Солнце садится за пруд. На небе ни облачка. Не слышно ветра, листья на деревьях не шелохнутся. В деревне и то не бывает тише. Даже заводской шум пропал.
Богатырев с видимым удовольствием огляделся, очень бодро и очень довольно сказал:
— У нас здесь, как на курорте. Улица широкая, всюду трава, много зелени. На телегах редко кто проедет, а машины сюда и не заглядывают. Раздолье и благодать!
Анна Алексеевна насторожилась, наклонилась к нему.
— Спиридон. ты совсем не умеешь хитрить. И не надо. Что произошло? По какому поводу расхваливаешь нашу улицу, о которой еще вчера отзывался совсем иначе?
Богатырев смутился, опустил глаза, промямлил неуверенно:
— Я на тот случай… Нюра, а тебе разве не нравится жить в деревянном доме? Я с детства привык к избе. И дух в деревянном доме с печным отоплением много здоровей. Да, да… Топишь печи, весь дом проветриваешь: в трубу уходят все запахи.
— Ох, Спиридон. говори же прямо. Я уже чувствую…
— Словом, так, Нюра: еще с год придется жить здесь.
— А что случилось? Может, квартиру твою отобрали?
— Сам отдал,- выпалил Богатырев и облегченно вздохнул.
— Тесно у нас. Вот возвратится Катя с гастролей, опять должна жить на кухне за печкой?
— Понимаю, Нюра. Я все обдумал, но нельзя было по-другому поступить, нельзя.
Спиридон Васильевич рассказал о визите профессора.
— Ты знаешь, сейчас в мединститут приглашены профессора и другие специалисты из Москвы и Ленинграда. Им предоставлены квартиры в первую очередь. Но вот свои врачи… Воронцов, например… У него трое детей. Живут на складе. Вот профессору и вздумалось отдать ему свою квартиру. А я его перехитрил. И вправду, зачем нам трехкомнатная квартира? Хорошо ли будет нам каждому по одной комнате иметь, когда Воронцов с семьей живут на складе?
— Ну что ты так волнуешься? Я не возражаю. Я и раньше тебе говорила, что эта квартира ничем не хуже других. Ты прав. Ладно, пойдем ужинать.