Ухов Сергей
История Вятки как часть
этнической истории восточной Европы
3. Направления исследований
3.2. Данные топонимики
3.2.2. Этноуказывающие топонимы
3.2.2.2. Древние этносы
3.2.2.2.4. Вятка
Во-первых, что такое Вятка? Вятка – это и река, и местность, и главный город этой местности в определенный исторический период. Как правило, название местности вокруг реки образуется от названия реки при помощи грамматических форм: Прикамье, Поволжье, но есть и исключения: например, Дон употребляется и как название местности.
Географическая особенность бассейна Вятки в том, что река Вятка образует своего рода «подкову», заключая внутри нее большую часть Вятской земли. Это определяет компактность бассейна и в условиях географического однообразия Русской равнины является чуть ли не единственным значимым отличительным признаком Вятки на фоне соседних регионов. Этот фактор и проявился в виде тождества (омонимичности) названий реки и местности и, видимо, главного города.
Название города, безусловно, вторично. А что первично? Обратимся к этимологии слова Вятка.
Наиболее распространенной среди местных краеведов считается версия происхождения названия реки от удмуртского племени ватка. Эта версия попала даже в топонимический словарь Е. М. Поспелова (101). Объяснение простое: «на Вятке всегда жили удмурты (вотяки)».
Впрочем, вызывает сомнение реальность самого существования мифического племени ватка. А если оно и существовало, то было ли оно удмуртским? Хотя для этимологии Вятки ответ на этот вопрос является второстепенным, поскольку по законам лингвистики слово Вятка никак не может произойти от слова ватка, как и от любого другого финноугорского слова. Дело в том, что в финноугорских языках нет мягкого в (в') и ему подобных звуков, а русское в (как и большинство других согласных) перед а никогда не смягчается. Специалистам по истории русского языка хорошо известно, что я после согласных в корне появляется, как правило, на месте е носового (ę), а после в – только в этом случае (вяз от о.-с. *vęzъ, вязать от о.-с. *vęzati, святой от о.-с. *svętъ и т.п.).
Примечание. Сложилась традиция передачи буквы ä в финских и эстонских именах собственных буквой я. Но эта чисто письменная традиция ХХ в. (появившаяся при туземизации собственных имен после получения финнами и эстонцами национальной государственности) не имеет никакого отношения к устной народной традиции передачи финских названий, т.к. финские согласные перед ä не смягчаются, а финское v, например, во всех позициях звучит, как русское твердое в.
Таким образом, этимологизацию топонима Вятка от слова ватка можно считать недоразумением. Между тем, есть обширная литература по этимологии корня вят- в этнониме вятичи и многочисленных гидронимах в бассейнах Днепра и Оки и в Прибалтике (Вяча, Вятца, Вятчер, Вячка, Вятчик, Венча, Venta, Vente). По этому вопросу высказывались такие гранды славистики и индоевропеистики как Л. Нидерле, М. Фасмер, С. Роспонд, В.И. Топоров, О.Н. Трубачев, Г.А. Хабургаев и мн. др. (см. список литературы). Мнения этих лингвистов в основном сходятся: исходным корнем для этих наименований является и.-е. *vent-, который в праславянском дает *vęt-, а в восточнославянских – вят- (у Роспонда исходная форма *ven-t, , у Нидерле – *vend). Правда, Фасмер отвергал связь с этим корнем этнонимов венеты и венеды; с ним не согласен Хабургаев и современные исследователи. Исходная семантика не вполне ясна. По мнению Роспонда (50), исходное значение – «мокрый, влажный». М. Будимир (7, с. 129) возводит вятичи вместе с veneti к ven-, сравнивая со слав. Vętj-, сербохорв. веħи «больший».
Первой применила указанную этимологию к гидрониму Вятка преподаватель Кировского педагогического института Л.Н. Макарова (30). Исходным топонимом она считала название реки со значением «большая». В этой же работе приведен наиболее полный обзор литературы по этимологии слов с корнем вят-, дан критический анализ околонаучных этимологий топонима Вятка, впервые обращено внимание на балтославянский характер этого топонима. Это, пожалуй, единственная научно обоснованная этимология названия Вятка.
В подтверждение гипотезы Макаровой обращу внимание на наличие топонимической пары к гидрониму Вятка. Это Молома (пр. пр. Вятки), название которой восходит к и.-е. корню mol-/mel- со значением «разбивающий волны», «мелкий» (108. Т. I. С. 522.). Ср. также топонимическую пару Волга – Молога с исходными значениями «многоводная – мелкая». Молома, так же, как и Молога, является «стратегическим» для наших предков притоком материнской реки, связывающим ее с другими водными системами, поэтому противопоставление «большая – меньшая», «водная – мелкая» здесь семантически оправданы. Кроме того, в рамках настоящей работы мы видим, что балтославянская топонимия является обычной для окружающей территории и название главной реки региона не выбивается из ареала балтославянских названий.
И все же в работе Макаровой есть темные места.
1. Если значение «больший» и можно применить к гидрониму Вятка, то как объяснить названия многочисленных мелких речек с тем же корнем в бассейнах Днепра и Оки и в Прибалтике? Конечно, каждая из них больше еще меньших речушек, но в таких случаях (для рек-тёзок) в славянской традиции называния принято применять определение со значением «большой» без сравнительной степени (др.-рус. великий). К тому же каждая речка больше какой-то другой, меньшей, так что это не является отличительным признаком гидронима.
2. Гидроним Вятка содержит деминутивный (уменьшительный) суффикс -ка, что не вяжется с семантикой основы («большая»). Макарова объяснила это тем, что этот суффикс в гидронимах утратил свое деминутивное значение, став чисто гидронимическим словообразовательным формантом. Последнее утверждение не верно. В древности суффикс -ка для образования русских гидронимов не был продуктивен, а стал широко применяться только в XIX, а особенно в XX в., причем обязательно с деминутивным значением (только в отношении мелких рек). Ср., например, названия вятских речек в XIX в. (Хлыновица, Медяна, Кумена) и в XX (Хлыновка, Медянка, Куменка). Суффикс -k- совершенно не характерен и для балтийских гидронимов (Топоров В.И. и Трубачев О.Н. 51). В бас. Вятки, кроме самой Вятки, есть еще и р. Летка, с тем же редким для старых русских гидронимов суффиксом. Но в слове Летка -ка – отглагольный словообразовательный суффикс, без субъективной оценки и без гидронимической специфики: ср. летка «желобок, по которому идет мука из-под жернова» (Даль) от лететь «течь» (диал.; 103. Вып. 17). Значение же суффикса -ка в гидрониме Вятка осталось невыясненным.
3. Автор первоначального летописного свода среди славянских племен назвал вятичей, но из контекста следует, что уже тогда основа вят- была непонятна древнейшему летописцу (в отличие от дрег-, поль- и древ-, легших в основу других субэтнонимов). Он объяснил этот этноним тем, что вятичи происходят от князя Вятко. Разумеется, это «народная» этимология, но нам она интересна отсутствием в XI в. внятного толкования основы вят. А ведь летописцы, безусловно, владели славянскими диалектами, т.к. собирали сведения со всех концов славянских земель. Макарова, конечно, права, говоря о древности названия Вятки. По лингвистическим данным, оно появилось до XI в., т.е. до завершения деназализации (исчезновения носовых гласных) в восточнославянских диалектах. Как мы говорили выше, и семантика основы вят к этому времени уже была утрачена. Значит, время называния надо отнести еще на много веков раньше, возможно, к эпохе балтославянского единства (о чем и говорит Макарова). Это логично, т.к. названия подавляющего большинства крупных рек очень древние. Но в таком случае эта основа в форме vent- должна была присутствовать в качестве апеллятива и в балтийских диалектах. Однако мы видим, что в известных балтийских языках такого апеллятива нет; из всех многочисленных славянских и балтийских языков и диалектов похожий апеллятив есть только в сербохорватском. Этого слишком мало для убедительности этой гипотезы.
Итак, вопросов пока больше, чем ответов. И, может быть, прав Хабургаев, который сделал вывод, что «вряд ли перспективно этимологизировать этот этноним (вятичи – С.У.) на славянской почве» (73. С. 96). Хабургаев отнес этот этноним к числу тех древнейших образований, которые, по словам академика Трубачева, «пережили не один и не два языка, сменивших друг друга на данной территории. Известна способность этнонимов усваиваться носителями иного языка. Это как раз важно учитывать для территорий, которые характеризуются непрерывностью культурных традиции» (69. С. 23). Заметим, что если говорить об этнониме, восходящем к основе vent (венеты, энеты, венеды, вятичи), то он характерен не для определенных территорий, а являлся «блуждающим», оставив свои следы и в Малой Азии, и в Средиземноморье, и на Балтике, и на берегах Днепра и Оки.
Логично предположить, что топоним Вятка также имеет этнонимическое происхождение, т.е. в его основе лежит название народа (этнической группы), некогда обитавшей в этой местности. Основа этого этнонима могла в разные времена и у разных народов варьироваться (vend-, vent-, venet-, vened-, vind-, vęt-, вят-), но мы назовем его так, как это принято в современном русском языке – венеты.
Итак, можно считать весьма вероятным, если не очевидным, что река Вятка и местность Вятка получили свое название от венетов, населявших эту местность. Именно этим она отличалась от соседних регионов, населенных, видимо, другими народами. «По всей вероятности, в древности одним и тем же словом могли обозначать племя, закрепленную за ним территорию и главную реку, протекающую по этой территории» (Агеева Р.А. 2. С. 73). Напомним (см. п. 3.1.1), что и у балтийских венетов, и на Вятке отмечена общая обрядность (культ стрелы).
Кто же были эти вятские венеты? В середине и во второй половине I тысячелетия н.э. так в европейских письменных источниках называли славян, прежде, чем узнали их самоназвание и стали различать их разные общности. Близкие к форме венеты названия закреплялись за славянами не только у античных авторов, но и у соседних со славянами народов: у готов и других германцев, у разных финских племен (venethae у Иордана, нем. Wenden и Winden, фин. venäje, фин. диал. Venät, вепс. Вэн'а). Применительно к Вятке можно сказать словами Петрухина и Раевского: «Ситуация характерна для истории этнической ономастики: название древней общности закрепляется преимущественно на границах ее расселения» (44. с. 252).
Значит, название р. Вятка можно перевести на современный русский как «Славянская»? Наверное, не совсем так. Мы говорили о том, что этот этноним «блуждающий» и в разные исторические эпохи он применялся к разным народам, в том числе, например, к троянцам (Эней и энеты при отсутствии звука в в древнегреческом) и основателям Венеции. По этому вопросу есть многочисленная литература, и вряд ли уместно здесь ее пересказывать. Нам интересно то, что в позднее античное время так называли северный народ, отличный от сарматов и германцев (Тацит), помещая его в область расселения и славян, и балтов. В то время языковые и культурные отличия славян и балтов были значительно меньше, чем сейчас; археологи с трудом различают славянские и балтийские древности, этническая дифференциация многих археологических культур дискуссионна. Могли их путать и смешивать и окружающие народы. Мы не можем пока ответить, кто были эти вятские венеты: славяне, балты или балтославяне. Топонимика вряд ли решит этот вопрос без глубоких лингвистических исследований, т.к. славянские и балтийские гидронимы в бас. Вятки переплетаются. Необходимо привлечение и других наук, о чем мы говорили выше.
Добавим только, что первоначально название венеты могло иметь и не этническое значение или не вполне этническое, подобно названиям варяги, варанги, викинги, ушкуйники. Этим можно объяснить его «блуждающий» характер; в разное время он «прилипал» к народам, которые имели склонность к путешествиям по воде, или были завоеваны этими «путешественниками». Так что легенда об основании Вятки ушкуйниками, возможно, имела под собой основания, только, по лингвистическим и другим данным, о которых говорилось выше, ее надо отодвинуть на несколько веков вглубь, по крайней мере, за X век.
Одно понятно: топоним Вятка до нас дошел в славянской форме, со славянизированным корнем и чисто славянским суффиксом. Как же объяснить суффикс -ка? Так же, как в гидрониме Летка, он имел не деминутивное, а словообразовательное значение. Этот, вообще редкий в старой гидронимии суффикс, был продуктивным при образовании топонимов от этнонимов (ср. р. Черемиска или ойконим Татарка). Умри – иначе не скажешь. (Заметим, что продуктивный с древности до наших дней суффикс -ск- никогда не применялся для образования гидронимов.) А для придания деминутивности существовали другие суффиксы: -ок, -ек, -ик, -ец, возможно, -ица.